Единый государственный экзамен не только не решает, но даже усугубляет проблемы в области образования.

Накануне нынешнего единого государственного экзамена - с 13 по 23 апреля - в стране прошло всероссийское родительское собрание. По его итогам выяснилось, что родители школьников недовольны ЕГЭ, а учителя – недостаточным вниманием родителей к детям. И родители, и учителя сошлись в одном – во мнении, что за последние годы качество российского образования существенно снизилось.

Тем не менее, несмотря на общее ощущение неблагополучия и недовольство единый экзамен в этом году состоялся. Причем уже не в экспериментальном режиме – на этот раз Минобрнауки ввело его обязательную сдачу. Противникам системы тестирования знаний учеников не помогло и обращение в Верховный суд. Эта инстанция приняла сторону Андрея Фурсенко, проигнорировав основной довод иска родителей против чиновников: по закону проведение ЕГЭ должно быть основано на едином государственном федеральном образовательном стандарте, однако такой стандарт все еще не утвержден.

Личным примером поддержать единый экзамен решил и вологодский губернатор Вячеслав Позгалев, который в один из первых дней проведения ЕГЭ в качестве «общественного наблюдателя» побывал в лицее № 32 областной столицы, чтобы, по его словам, «яснее понять специфику, плюсы и минусы ЕГЭ, разобраться в его особенностях». 

- То, что я сегодня увидел, - заявил губернатор по итогам своих наблюдений, - убедило меня окончательно: ЕГЭ - это положительный фактор нашего образования. Здесь невозможно подсказать, вытянуть, невозможно сфальсифицировать. Здесь ученик действительно показывает уровень своих знаний. Но это и проверка учителя. Думаю, что единый государственный экзамен повлияет и на систему высшего образования. Сегодня исключен субъективизм приемных комиссий. Это серьезный фактор борьбы с коррупцией. Беспристрастный компьютер, беспристрастная система проверки знаний обеспечивает возможность стать студентом любых вузов действительно талантливым детям, не оглядываясь при этом на толщину кошелька родителей».

Результаты первой, основной «волны» ЕГЭ вроде бы подтверждают оптимизм его сторонников. Рособрнадзор рапортует: в этом году успеваемость выпускников школ повысилась. Единый госэкзамен по основным, обязательным для сдачи предметам - русскому языку и математике провалили только 6% и 7,1% выпускников соответственно. В то время как в прошлом году тогда еще экспериментальный ЕГЭ не смогли сдать на «удовлетворительно» более 20% российских школьников. Вологодские данные еще лучше: до «порогового значения» в 37 баллов по русскому языку не добрались лишь 2,3% выпускников (160 человек), по математике «порог» в 21 балл не преодолело почти вдвое больше народа – 324 человека или 5% от всех сдававших экзамен. Правда, и настоящих «отличников», сумевших на ЕГЭ набрать 90 баллов и более, совсем немного – 21 человек по русскому языку и всего 5 – по математике.

Говорят ли эти цифры о том, что образовательный уровень учеников стал выше, что они без проблем поступят в высшие учебные заведения, и также без проблем будут там учиться? Эксперты в отличие от оптимистично настроенных чиновников не торопятся дать утвердительный ответ.

Первое, о чем они говорят – лукавство организации нынешнего испытания и его параметров. Попросту говоря, упрощение заданий и возросшая коррупция. Опасаясь получить «втык» за слабую подготовку выпускников, учителя школ и районные администрации оказывали детям явную или тайную помощь. Наиболее вопиющие случаи (когда, например, вместо выпускников ЕГЭ сдавали их знакомые и даже преподаватели) благодаря СМИ уже стали достоянием общественности. Это стало возможным благодаря тому, что контроль во время сдачи экзаменов ослаб.

- Я думаю, - поделился своим мнением с «Газетой.RU» председатель комиссии по науке и образованию Мосгордумы Евгений Бунимович, - реально планку школьной программы не знает где-то четверть выпускников. Небольшой минимальный порог прохождения экзамена в этом году объясним - психологически общество еще не готово к тому, что 20–25% школьников не сдадут программу.

Тут же возникает вопрос, что произойдет после ЕГЭ, когда на резко сократившиеся бюджетные места в вузах станет претендовать большое число абитуриентов, получивших одинаковый проходной балл. Учитывая, что в данном случае критерии отбора не прописаны и полностью отданы на откуп вузам, трудно избавиться от опасений, что снова все решат деньги. Иными словами, авторы ЕГЭ неожиданно напоролись на то, против чего боролись.

Эксперименты с образованием отнюдь не чисто российская специфика. Системы, подобные ЕГЭ, вводились и в других странах. Например, нечто подобное нашему единому экзамену было учреждено в Японии. Но время внесло свои коррективы. Самостоятельные вступительные экзамены в хорошие университеты давно вернулись, плохие университеты удовлетворены централизованным экзаменом», - отмечает в своем блоге профессор мехмата МГУ и математического факультета Венского университета Юрий Неретин. 

Смирившиеся с фактом присутствия ЕГЭ эксперты считают, что наряду с тестами надо дать возможность вузам проводить собеседования и сделать альтернативной сдачу вузовских вступительных экзаменов. Такая система, кстати, работает в США, - от которых и пошла система тестовой проверки знаний. «Вузы коррумпированы не больше, чем общество в целом, а в хороших студентах заинтересованы», — считает Неретин.

Не так уж плоха и идея расширенного приема и естественного отбора после первой сессии. Тем более что предпосылки у него есть. В прошлом году в некоторых вузах более половины принятых по ЕГЭ были отчислены после первой сессии, отмечают во Всероссийском фонде образования.

У ЕГЭ есть еще один «подводный камень», на который обращают внимание заинтересованные комментаторы. Дело в том, что не сдавшие (или не пересдавшие) единый экзамен по обязательным дисциплинам автоматически останутся без аттестата о среднем образовании. В масштабах России набирается внушительная цифра – по расчетам президента Всероссийского фонда образования Сергея Комкова, более 22 тыс. выпускников. Которые не только не смогут поступить в ПТУ и техникумы – для них фактически будет закрыт путь на многие виды работ. Согласитесь, не самый лучший вариант в условиях экономического кризиса, и так серьезно сократившего количество рабочих мест.

По прогнозам Департамента занятости Вологодской области, в 2009 году на рынок труда Вологодской области выйдут 18 тысяч 780 выпускников школ, училищ, техникумов и вузов. Часть из них вновь поступят в учебные заведения, часть уйдет в армию, кто-то уедет за пределы области. Реально, говорят в департаменте, с угрозой безработицы столкнутся не более двух тысяч молодых людей. Из всего комплекса мер по борьбе с безработицей, предусмотренных областной программой содействия занятости, выпускникам без аттестатов будут доступны разве что общественные работы.

Понятно, что выпускники должны быть ответственны за свое будущее, ответственность за будущее своих детей должны нести и родители. За что же, следуя этой логике, несет ответственность отечественная система образования? Здесь мы снова упираемся дилемму, остроту которой уже однажды в интервью «РМ» обозначал директор Гуманитарного института ЧГУ Александр Чернов: неопределенность роли образовательной системы, как следствие неопределенности вектора развития всего нашего общества и неструктурированности нашего социума.

Ту же мысль недавно в интервью «Эксперту» высказал и Виктор Слободчиков, доктор психологических наук, член-корреспондент Российской академии наук. По его мнению, свалив с себя и переложив на школу задачу воспитания, одновременно уничтожив институт школьных методистов-контролеров, государство сделало задачу качества образования частным делом отдельных профессионалов. Впрочем, Но и полноценное общественное воспитание невозможно без все еще отсутствующей определенной системы ценностей, разделяемых обществом.

- Западное общество, - говорит Слободчиков, - в этом смысле обустроено значительно лучше: множество социальных институтов берет на себя функцию образования. Не существует проблемы, куда деваться детям после окончания любой ступени школы. Мы начинаем снимать с них кальку: берем их устройство образовательного производства и пытаемся ставить у себя. Но у нас нет такого социума, он у нас раздолбанный и раздрызганный. И вот ребенок, живущий, например, в сибирской деревне, сдает ГИА или ЕГЭ. Что с ним дальше делать? В деревне для него нет рабочего места. Вывозить в город? А в городе он не может жить, потому что нет общежития, у него нет денег на то, чтобы снять квартиру. У нас можно получить блестящее образование, но с ним даже лошадям хвосты подвязывать не получится, потому что нет уже ни лошадей, ни хвостов. И вообще: какую задачу мы собираемся решать? Будем готовить умных, образованных людей, зная, что им тут делать нечего, что надо уезжать на Запад и там искать себе место? Или мы выстроим образование таким образом, чтобы оно нам выпускало людей, адекватных этому социальному устройству, которые спокойно относились бы к тому месту, куда они попали? Или создадим другое общество?

Илья Неведомский, информационно-аналитическое обозрение "Русский мир"

Фото – ИТАР-ТАСС