В феврале, который при всей своей утренне-вечерней кромешной темноте и короткой дневной пасмурности на это раз оказался еще и слякотным, в Череповец приезжала моя однокашница – корреспондент известной, хотя и изрядно «пожелтевшей» в последнее время газеты. Не в гости приехала, по заданию редакции – делать материал о кризисе в типичном промышленном моногороде. Прежде несколько раз перезванивала, советовалась, куда лучше ехать: к нам или на Урал, уточняла: точно ли у нас все так плохо?

Я честно отвечал, что, мол, кризис наличествует, но не все так страшно, как, может быть, хотелось моей подруге. То есть, ужас, конечно, но не «ужас, ужас, ужас». Собственно говоря, три дня, проведенные здесь и в Кириллове, к некоторому сожалению московской гостьи, только подтвердили мои слова. Потом она опубликовала свой репортаж, который у череповецкого читателя вызвал большую или меньшую степень раздражения. Властям города показалось обидным, что их недостаточно похвалили за антикризисную программу, прочие персонажи статьи (или те, кто себя с ними ассоциирует) оскорбились общим насмешливым тоном.

Между тем, можно только порадоваться за коллегу, которая, пробив завесу информационного шума, сумела самолично познакомиться с реальными людьми и их реальной жизнью. Хотя неизбежный, наверное, московский снобизм наложил свой отпечаток на отношение к целому ряду реально существующих проблем.

Пример - лирическое отступление о «верности» череповчан своему «поильцу и кормильцу» - металлургическому заводу, которая ему теперь оказалась «совершенно ни к чему». Звучит красиво, но режет слух местному жителю. Во-первых, в таких выражениях здесь рассуждать отвыкли. Во-вторых, все постперестроечные годы (не говоря уже о советских временах) комбинат, равно, как большинство других предприятий города честно несли свой крест «социальной ответственности». Это помимо укрепления «налогооблагаемой базы». И сейчас, когда вся коньюнктура рухнула, упрекать их в «неверности» глупо и несправедливо.

Здесь сквозит еще один мотив, особенно популярный у определенной категории столичных жителей, любящих попинать «кондовое» Отечество и своих «совковых» сограждан: вот, мол, доигрались со своей сырьевой (нефть, газ, металлы, древесина и т.д.) экономикой, теперь это сырье Западу стало не нужно. Но сегодня вообще сложно понять, что нужно этому капризному Западу, который, кажется, отказывается уже от всего на свете: от китайских шмоток, японских и американских автомобилей, финансовых услуг лондонского Сити и нью-йоркской Уолл-стрит. Что там еще осталось?

А ведь все это примеры диверсифицированных экономик, которые ставятся России и ее «моногородам» в пример. Но грянул кризис, и оказалось, что вся эта «диверсифицированность», подчиненная ультрасовременному «гламурному» капитализму, не стоит ломаного гроша. Броскость и бросовость, легкие, поверхностные решения, умение попасть «в струю».  Объединение стремления избавить себя от ответственности за что бы то ни было с коммерческим интересом. Успех, основанный не на знаниях и навыках, а на грамотной социальной коммуникации, умении правильно вращаться в правильно выбранных сообществах. Вот отличительные черты нового капиталистического «гламура», успевшего оглушить и череповчан.

Если попытаться разобраться в том, кто в последнее время заполнил очереди центров занятости, невольно придешь к парадоксальному выводу: это не только и не столько самые слабые и незащищенные, но, прежде всего, те, кого (как бы выразиться помягче?) дебилизировала и развратила существующая система. Причем, это не только откровенные лентяи и пьяницы, от которых всегда и везде избавляются в первую очередь. Это и та «дама в норковой шубе», не желающая идти в «санитарки и посудомойки», которую с таким сочувствием описала в своем репортаже моя московская знакомая. И те здоровые мужики, что еще задолго до кризиса дружно рванули с того же комбината в стремительно выросшие по городским окраинам разнообразные «шараги» (диверсификация!) за длинным рублем, за «достойной» зарплатой. Вот еще одно слово, не вызывающее других эмоций, кроме возмущенного недоумения.

Когда у нас громогласно заявляют, что жители страны должны иметь «достойные» условия жизни: получать высокую зарплату, иметь комфортное жилье, ездить на качественном (читай иностранном) автомобиле, почему-то не упоминают о том, что для получения всего этого добра, кроме естественного желания, должны быть еще веские основания. Чтобы что-то иметь, нужно самому произвести что-то полезное. Желательно при этом (простите за тавтологию) производить производительно. Чем, к примеру, житель Дальнего Востока, возмущенный потерей возможности покупать «достойный» японский авто-секонд-хенд, лучше своего собрата из Тольятти, производящего автомобили, которыми тот же дальневосточник брезгует? Он-то сам лучше работает? И так – во всем. Социальный статус, доставшийся «дуриком» в тучные годы, не может быть прочным по определению. Надеюсь, кризис заставит это понять и дам в норковых шубах, и московского девелопера, недавно еще посылавшего в задницу всех, «у кого на счете меньше миллиарда долларов». Жить, как «там, а работать, как «здесь» можно, но недолго. Большинство «естественных» прав нуждается в ежедневном доказательстве. Еще Достоевский говорил, что свобода для человека есть не дарованное право, а тяжелая повседневная обязанность. Точно так же надо заботиться и о своем достоинстве.

Станут ли панацеей от кризиса общественные работы, на которые делает упор городская администрация? Не станут. Потому что никуда никого не ведут и никого не развивают, скорее наоборот, маргинализируют. В лучшем случае позволяют как-то перетерпеть тяжелые времена. Но пока не так уж все еще плохо, чтобы народ валом повалил в дровосеки и подсобные рабочие – настоящего голода, слава Богу, нет. Программа развития предпринимательства выглядит более перспективной. Но одного обучения здесь мало, во-первых, нужны еще конкурентная среда, снижение налогового и административного пресса. А, во-вторых, все же не станут предпринимателями. И дело здесь не в пресловутом «притяжении» ЧерМК (он много значит для города, но уже далеко не все). И не в картошке, названной коллегой «тормозом социальной революции».

По ее логике (довольно распространенной, кстати) россияне зажаты в тиски психологического тупика: с одной стороны, сопротивляются деиндустриализации (которая считается благом), а, с другой, испытывают генетически впитанную, непреодолимую «власть земли». Отчасти верно, но, как во всякой устойчивой культурно-ментальной среде, здесь таятся свои возможности. К примеру, те же шесть соток могут быть не только «лекарством от кризиса», но и напоминанием, что помимо нефтяного в экономике есть еще и аграрный сектор, весьма, кстати, перспективный при мировом продовольственном дефиците. Его тоже надо развивать. И пример Израиля, где «изобретают компьютерные технологии» якобы из-за отсутствия огородов, не самый удачный потому, что подлинной опорой этой неоднозначной ближневосточной страны были и продолжают оставаться не технологии, а сельскохозяйственные коммуны - кибуцы.

Взять тот же патриархальный Кириллов, так умиливший нашу москвичку, живущий, почти не замечая пока кризиса, за счет огородов, бюджета, но и за счет туризма - экономической отрасли, признанной наисовременнейшей. Это, типичное для нас, сочетание нового и старого в укладе жизни можно воспринимать как нелепость и дикость. А можно, как самый актуальный мировой тренд. О всяком случае, так считает проницательный ливанец Нассим Талеб, которого 20 лет активной работы на валютном рынке сделали проницательным философом. Талеб полагает, что, возможно, вся система экономического роста, сформировавшейся в новое время, была отклонением от нормы и верный путь лежит где-то посередине между медленным развитием в древнем мире и в средние века и стремительным ростом последнего времени. «Может быть, вся западноевропейская протестантская экономическая культура, основанная на кредитовании, росте с помощью накапливания долгов, это один гигантский пузырь в истории, - рассуждает Талеб. - Может, нам придется вернуться к фундаментальной переоценке механизма, который распространился на весь мир и в итоге взорвался. Может, у нас просто нет выбора». Может быть…

Все проходит – думал я, провожая свою московскую гостью на вечерний поезд. Прошло двадцать лет с нашего выпускного университетского расставания, а встретились мы только сейчас. Все проходит, неизменной остается только неубиваемая способность людей находить выход из безвыходных ситуаций.

«Россия даже в самые мрачные времена своей истории не сидела сложа руки... Била камни на мостовых и создавала умные механизмы; таскала на пристанях мешки с зерном и выводила в лабораториях химические формулы; она разгружала корабли и копала картошку; люди гуляли на свадьбах, рожали детей и сидели в тюрьмах; русские с одинаковой гордостью носили великолепный фрак и бряцали ржавыми кандалами, производство имперской индустрии возрастало, и Россия могла выбрасывать на мировой рынок почти все - от броненосцев до детских сосок». Так писал Валентин Пикуль о событиях начала прошлого века. В начале века нынешнего эти простые слова по-прежнему дарят надежду.

Юрий Антушевич, главный редактор

Информационно-аналитическое обозрение "Русский мир", №2, апрель 2009 г.

Войти Контакте