Чтобы понять вкус медицины, надо практически жить на работе.

В третьем инфекционном отделении первой горбольницы сорок коек на двух врачей. Нагрузка большая. Сегодня врач-инфекционист Елена Пыченкова одна за всех. Ее коллега в отпуске, поэтому грудью на амбразуру в случае чего придется ей одной...

Одна за всех

А еще Елена Петровна — заведующая этим инфекционным отделением, начмед больницы, то есть заместитель главного врача по инфекционной работе. А еще через каждые три дня у нее в этом месяце выпадает дежурство. А по стране с юга на север ползет, будь она неладна, энтеровирусная инфекция с серозным менингитом: дескать, встречайте...

Заведующая инфекционным отделением первой городской больницы Елена Пыченкова говорит:

— Врачам-инфекционистам всегда надо быть готовыми к неожиданным вспышкам инфекций. Другого выхода нет. Что касается пресловутой энтеровирусной инфекции, то она задержалась в Великом Устюге и Вологде, у нас пока ее нет. Правда, был случай серозного менингита, но он зарегистрирован у пожилой женщины, которая никуда не выезжала и с приезжими не контактировала. Этот случай не связан с энтеровирусной инфекцией. В связи с неблагоприятной обстановкой мы, конечно, обследовали женщину, но ответ пока не готов, так как анализ проводится в лаборатории особо опасных инфекций в Вологде.

Откуда вдруг на наши головы свалилась энтеровирусная инфекция?

— Энтеровирус — не новое явление в природе. Он ежегодно дает о себе знать и имеет многообразные формы клинических проявлений — от минимальных (кашель, насморк) до генерализованных форм, таких как менингит. В последнем случае вирус поражает оболочки головного мозга. Но чаще он дает клиническую картину кишечных инфекций. Однако на этот раз преобладает серозный менингит.

Когда гуляют инфекции

Инфекции не дремлют: то дизентерия, то дифтерия, то новый грипп с быстро развивающимися осложнениями, то вот теперь энтеровирусы... Инфекционисту нужно быть готовым к массовой вспышке в любую минуту.

Наверное, летнее время особенно напряженное?

— Работы хватает круглый год. Для нейроинфекций, например, всегда было характерно стихание всех процессов летом, но вот в последние годы они одинаково проявляются круглогодично. Вообще, скажу я вам, инфекции поднимают голову, когда неблагополучно в стране. В девяностые годы был полный раздрай: в экономике, политике и в умах... Распад Союза повлек миграцию населения. Было много беженцев из южных республик, народ ринулся на Север в поисках лучшей жизни и работы, прихватив с собой не только скарб, но и инфекции.

А какие наиболее яркие вспышки инфекций случались в вашей практике, которые было сложно побороть?

— Мне довелось выдерживать схватку с дифтерией в начале девяностых... Тогда я еще начинала врачебную практику, работала в Рязани. Заболеваемость была очень высока, много было летальных случаев — такое не забыть. Отчасти причина крылась еще и в том, что среди населения много было непривитых — и это привело к заметным вспышкам инфекций.

Сейчас тоже много спорят о необходимости вакцинации. Тенденция к отказу от прививок прослеживается в крупных городах. Что вы на это скажете?

— Да, действительно, родители нередко отказываются прививать детей, мотивируя это тем, что они находятся в благополучных условиях. Однако такая узость мышления может привести к печальным результатам. История доказывает, что прививки делать необходимо. Фактов эффективности прививочных кампаний предостаточно, как и печальных фактов, связанных с отказом от вакцинации. В моей практике были случаи тяжелые, с летальными исходами, особенно среди непривитых. Как взрослые, так и дети, не получившие прививки, болеют тяжело. Вот пример из тех же 90-х. Сорокалетняя женщина, не привитая от дифтерии, многодетная мать, проживающая в сельской местности, контактировала со своими детьми, которые учились в интернате. Дети были бактерионосителями дифтерии, то есть сами они не болели, так как были привиты, но могли заражать других. Они дома заразили свою маму. У женщины началась сильная ангина, к врачу она долго не обращалась и запустила болезнь. Когда на пятые сутки женщину доставили в больницу, спасти ее не удалось. Она погибла от распространенной формы дифтерии, были тяжелые осложнения. Этот случай я рассказываю, чтобы было понятно: прививка — единственное, что может спасти жизнь, а ее отсутствие приводит к плачевному исходу.

Зона особого риска

Находясь в инфекционном отделении, можно как дважды два заразиться от больного, если не соблюдать осторожность.

Елена Петровна, какие заболевания представляют наибольшую опасность для персонала?

— Для персонала — гемоконтактные, то есть те, которые передаются через кровь. Если соблюдать санэпидрежим, даже опасность воздушно-капельных инфекций в стационаре резко снижается. А гемоконтактные вирусные инфекции (вирусные гепатиты, ВИЧ) очень коварны — ведь медперсонал при проведении различных манипуляций имеет контакт со слизистыми, с кровью (переливание крови, инъекции, забор крови на анализ и т. д.). Зачастую такие больные поступают к нам в крайне тяжелых состояниях, когда требуется проведение многих процедур. Средний медперсонал с такими пациентами работает строго в маске и перчатках. Это основное условие безопасности.

А как же быть родственникам, которые живут в одной семье с такими больными? Риск огромный...

— Надо соблюдать элементарные правила личной гигиены. Зубные щетки, мочалки, колюще-режущие предметы гигиены (бритвы, маникюрные ножницы и т. д.) должны быть отдельными. Мы и родственников предупреждаем, чтобы соблюдали противоэпидемические меры. Отворачиваться от таких больных нельзя, но и пренебрегать своей личной безопасностью — тоже.

Кругозор на 360 градусов

Трудно понять, почему человек, получив хорошее образование, однажды делает шаг и выбирает работу, которая сопряжена с бесконечными трудностями не только для себя, но и для своей семьи, даже для собственного ребенка. Елена Петровна рассказала, как в начале своей трудовой карьеры поехала осматривать тяжелобольных с дифтерией:

— Дело было вечером. Я только собралась сына укладывать, как за мной машину прислали. Тяжелые пациенты поступили. Ну куда мне моего малыша девать? Дома одного ведь не оставишь. Я его в охапку — и в больницу. Пока я больных осматривала, назначения делала, медсестра его, бедняжку, посреди ночи вокруг больницы в мороз выгуливала. Внутрь не заходили — опасно.

А почему выбрали специализацию инфекциониста? Мне кажется, это одно из самых сложных направлений в медицине.

— Молодо-зелено, и море казалось по колено... Конечно, тогда я и не думала, что инфекционист — это настолько сложно. Сразу после институтской скамьи я еще не понимала, на что я себя обрекла. Только по прошествии времени это стало понятно. Ведь практически все медицинские специальности пересекаются в инфекционной практике. Мы по роду своей деятельности соприкасаемся с акушерством и гинекологией, хирургией, терапией; неврологические заболевания — это все рядом. Инфекционные заболевания дают схожую симптоматику с другими болезнями, и нам приходится очень тщательно дифференцировать. Важно не спутать, не принять инфекционные симптомы, скажем, за неврологические или хирургические. Допустим, нарушение мозгового кровообращения и менингит дают схожую симптоматику. Соответственно, кругозор инфекциониста должен быть на все триста шестьдесят градусов.

Проживают на работе

Чтобы понять вкус медицины, надо буквально проживать на работе. У большинства врачей, работающих в стационаре, по-другому и не получается. Елена Петровна вздыхает:

— За минувший месяц у меня было девять дежурств. Отработав день, остаешься на ночное дежурство и, завершив его, работаешь еще полноценный рабочий день, т.е. около полутора суток. Словом, для того чтобы что-то заработать, нужно здесь жить.

Елена Петровна сетует: дескать, пора бы уже и замену готовить, но молодежь не слишком-то стремится работать в стационаре, увы...

Почему сюда молодежь не идет?

— Во-первых, ответственность большая. Работы много, а платят мало. На широкую ногу не заживешь, впрочем, как всегда в медицине. Кроме того, здесь круглосуточно надо быть в курсе того, что происходит в отделении, часто выходить на дежурство. Чаще всего молодые врачи хотят все и сразу.

У нас, к сожалению, такого не бывает. Медицина — не та отрасль, где много зарабатывают. Да и никогда такой не была.

А как же центры платных услуг?

— Я думаю, медицины там меньше, чем бизнеса. А в бюджетных учреждениях, особенно в стационарах, медицина практическая, жесткая, дающая врачу хороший опыт. И в немалой степени она держится на врачебном энтузиазме, на готовности докторов работать с максимальной отдачей, не вылезая из отделения, но на это готов не каждый.

Кроме лечения больных, заведования отделением, выполнения должности начмеда и постоянных дежурств, Елена Петровна еще и преподает в медицинском училище курс инфекционных болезней. В год получается ни много ни мало пятьсот с лишним часов — это больше двадцати суток (!), помимо основной работы. А несколько лет назад она освоила профессию врача ультразвуковой диагностики (УЗИ). Говорит, что это расширяет кругозор и меняет мышление врача как клинициста. Словом, не может она стоять на месте — и все тут.

Елена Петровна, а когда же отдыхать? Может, у вас какое-никакое хобби имеется?

— Хобби у меня нет, вернее, кроме работы другого хобби не имею за недостатком времени. А отдыхать... Пытаюсь, по крайней мере. В этом году мы с мужем купили дачу в красивом месте, в сосновом бору. Часто ездить, увы, не получается, но, надеюсь, моя мечта разводить цветы когда-нибудь исполнится. А до этих пор мы с супругом каждый год стараемся уехать поближе к морю, чтобы с максимальным комфортом отдохнуть, забыв хоть на время о работе. Знаете, в отпуске, попадая в новое окружение, я всегда говорю супругу: «Не выдавай меня, а то узнают, что я врач, будут ругать меня за всю нашу медицину». Это только врач меня поймет: такого, бывает, наслушаешься! Обидно.

Арина Маслова,
Газета "Речь", 9 августа 2013 г.