Почему в Череповце не удается победить алкоголизм и наркоманию, как попадают в наркодиспансер подростки 14−16 лет и чего не хватает в городе для оказания эффективной помощи зависимым, cherinfo рассказала заведующая первым наркологическим отделением областного наркологического диспансера № 2 Юлия Аполонова.

— Юлия Олеговна, как понять, что близкий человек принимает наркотики?

— Во-первых, близкого человека нужно любить. Конечно, это относится в первую очередь к подросткам. Нужно не просто быть родителем и соблюдать какие-то социальные нормы, нужно жить вместе, замечать — вдруг посмотрел не так, еще что… Выяснить, что случилось. Нужно подростку задавать вопросы. Вроде мягкий, нежный, но вдруг появляется агрессия, бурная эмоциональная реакция на мелочи. Узнать, в связи с чем. Когда подросток что-то нюхает или курит, то это видно еще и по зрачкам.

— Родители вовремя поняли, что что-то не так. Куда бежать? Наказывать ли ребенка?

— Самое главное — не городить отсебятину, а идти на консультацию к специалисту. Наказание — еще хуже, этого делать нельзя. Главные причины наркотизации подростков — это максимализм или внутрисемейные отношения. Мамаши и папаши всё любят перекидывать на школу, врачей, наркоконтроль. Все виноваты, только не они сами! А зерно посеяно в социуме, где живет подросток. Родителям некогда: гаджет держи и будь счастлив! Родительская любовь изначально предполагает безусловность, а не замену. Любому ребенку, хоть в три года, хоть в 15 лет, необходимо, чтобы его выслушали, погладили, поцеловали, обняли. Он должен услышать, что он самый лучший и красивый. Особенно, когда пошли прыщи по всему лицу, стало нужно носить очки и прочее. Дети жестоки, издевки над менее везучими ровесниками есть всегда. Но когда семья полноценна психологически, ребенок себя чувствует комфортно хоть в толстенных линзах, хоть с волдырями на лице. Он любим! Ему пофиг на все. Он придет домой, и там будет релакс, его всегда приласкают, и никакой наркотик этого не заменит. Поэтому нужно всегда находить время для своих детей. Оставить готовку, стирку, уборку, если ребенок просит внимания! Мужья, пельменей поедите, если что! Ребенок важнее: сели, поговорили, услышали друг друга, поняли, разобрались… Детям важны тактильные ощущения: погладить, коснуться руки…

— Какие наркотики сейчас распространены?

— Вообще, есть три основные группы: психоделики, психостимуляторы и психомиметики. К самым популярным сейчас относятся психостимуляторы — «соли» и кристаллы. Раньше это были амфетамины. Психомиметики — это дезоморфин, раньше был героин. У нас есть азы, как можно отличить героинщика от психостимуляторщика, например. Героинщик, как правило, тихий. По судебным делам видно: статья 158 и 161 (кража, грабеж) — это дезоморфинщики. Стимуляторщики — 131-я, 111-я статьи, то есть изнасилования, тяжкие телесные увечья. В наркологии есть термин «амфетаминовый запой», на жаргоне это называется «марафон». Он принял дозу, ему хорошо, хорошо, хорошо… Приходит насыщение: «Больше не хочу». Ровно столько же, сколько длился запой, он спит, ест и справляет нужду. А потом стимуляторщик выходит в агрессию, раздражительность, наносит увечья людям.

— А как это происходит у героинщиков?

— Опиумные наркотики действуют наоборот: укололся, впал в нирвану, заснул. Снова укололся — спит. Встал, дозы закончились, ломка, пошел искать. Нет денег — что-то продал. Если украл, поймали — в тюрьму.

— Какую часть организма наркотик поражает в первую очередь?

— В первую очередь наркотик разрушает душу. Если в организме можно что-то подлечить, то душу подлечить не получится. У нас в городе слишком мало квалифицированных психологов и психотерапевтов на число больных душ. Услуги таких специалистов очень дороги. Кто может себе это позволить? Наркоманы? У нас вообще в стране не развита служба бесплатных психотерапевтов. Мы лишь стараемся вывести человека в стойкую ремиссию. У нас нет выздоровевших, есть люди в ремиссии. В идеале попутная работа психотерапевта очень важна. Как нарколог я могу только купировать соматические и острые психотические расстройства. А глубокими психологическими расстройствами должен заниматься психотерапевт. Коих у нас нет.

— И это наверняка длится долго?

— Да, до полугода, а то и больше уходит времени. В Вологде есть реабилитационный центр для наркоманов. Отправляю туда ребят. Вот на прошлой неделе мне звонил один из них, благодарил, сказал, что я спасла ему жизнь. Он был на «солях». Прошло с тех пор два года! Он со слезами благодарил: «Вы спасли мою семью, детей и меня самого». Но прошло всего лишь два года…

— Бывает, что наркоманы сами приходят к вам за помощью?

— Крайне редко. И приходят они «перекумарить», «омолодиться». Мы «омолаживаем», он уходит. А потом снова возвращается… Очень много сейчас тех, кто по суду идет. Это те, кому предписано по 73-й статье УК РФ пройти принудительные меры медицинского характера. Они не ушли в тюрьму, а по условному сроку должны пройти курс лечения у нас. Мы не знаем, что с ними дальше происходит. Прошел человек через нас, 18 дней по приказу, и все. Наверное, должна быть какая-то амбулаторная служба, чтобы их отслеживать — сорвались, не сорвались, ходят на прием или нет.

— Наркомания вообще излечима? Или же пациенты все равно возвращаются к вам?

— Я постоянно вижу одних и тех же пациентов. Статистика ВОЗ говорит, что только 5% выходят из наркотической зависимости. Не больше. Так оно и есть.

— Принудительное лечение хоть как-то работает?

— Нет. Они сами говорят, что это им не нужно, просто не хотят в тюрьму.

— Наркозависимость сильно «помолодела»?

— Школьники есть, от девяти до 11 лет. Это «соли», спайсы.

— Правда ли, что спайсы и «соли» сильнее разрушают организм, чем даже героин?

— Конечно, они действуют разрушительно. То же самое и с дезоморфином — люди гниют на глазах. Идут язвы по всему телу, гангрена. Наркотики — чистая химия. Иногда ко мне приходят родители с подростками, говорят: «Он жует темно-зеленое с черным вещество». Это из Азии приходит, составляющие — гашеная известь и какашки овечьи. Я детям всегда говорю: «Да ты собачьи какашки лучше пожуй, у нас их на улице много, так хоть пользы больше будет». Химия в первую очередь ударяет по клеткам головного мозга. Они не восстанавливаются никогда, наступает слабоумие. Ребята, которые приходят со спайсов, как минимум от трех до пяти дней находятся в состоянии острого психотического расстройства. Мы их вяжем! Купируем, но трое суток в отделении стоит невыносимый крик. Это самый настоящий психоз с галлюцинациями, это страшно…

— Наркоманов становится меньше?

— Всё на одном уровне, ничего не изменилось, мы это называем «плато». Кто-то говорит, что у нас наркомания выросла, так нет такого. Старые наркоманы, которые еще живы, не верят в наркослужбу. Ну, а как? Переломался, пошел дальше. А душа-то разорвана, сшивать некому. Нет специалистов, а если есть, то дорого. А чем заглушить-то эту боль… Снова наркотиком. И понеслось.

— Алкоголизм и наркомания по симптомам схожи?

— Есть такое. Плюс люди сейчас часто употребляют дешевое пойло. Потому что все, что качественное, — дорого. А где взять деньги? Надо же работать. А мы работать не хотим. Мы же не можем. Мы же больные. Поэтому пьем все, что горит: одеколон, боярышник. Очень много психозов.

— Правда ли, что выросло число больных алкоголизмом из-за употребления пива?

— Да, есть пивная зависимость. Алкоголизм может годами формироваться, медленно. У нас в стране пиво считается компотом — жажду утолить. Меня вот раздражает понятие «легкие наркотики». Нет такого. Наркота есть наркота. С алкоголем так же. Не важно, сколько там градусов, все равно это алкоголь, который действует на центральную нервную систему, на мозг и на все остальные органы. Просто по времени пиво действует медленнее. Плюс дозировка. Можно водку пить по чекушке или же пять литров пива. Эффект токсикации тот же. Это в любом случае алкоголь.

— Сколько есть стадий алкоголизации?

— Их три: легкая, средняя, тяжелая. С легкой — повеселился, утром встал, сухость во рту, сердечко постукивает. В принципе, полдня, и все хорошо. Средняя — когда уже давление поскакивает. А некоторые позволяют себе опохмелиться. Есть два вида опохмелки: утренняя и вечерняя. Если утром, мы это называем запоем, вечером — это ситуационный запой, в рамках бытового пьянства. Это еще не алкоголизм, но… Вечером им ого! Но на следующий день после обеда они ходят и стонут… И вот снова порция алкоголя — хорошо! Все в любом случае переходит в первую стадию, и человек заболевает.

— Если человек не пьет запоем, а только по пятницам с коллегами, это может привести к алкоголизму?

— Все зависит от человека. Если он 30 лет пьет только один бокал вина, то ладно. А если через десять лет будет уже два бокала или бутылка, то выводы напрашиваются сразу. Еще через десять лет — опохмел в субботу. Наш клиент.

— Алкоголизм излечим?

— Нет. Нас бы и не было! Либо шарлатан, либо псих может об этом заявить. Нет такой волшебной таблетки.

— А если человек решил для себя, что не будет больше пить?

— Мы ему, конечно, помогаем. Вся наркология держится только на внутренней мотивации. Мы можем купировать сон, подкорректировать настроение антидепрессантами, еще что-то сделать. Но стержень должен быть внутри человека. Мы на это повлиять не можем.

— Говорят, женский алкоголизм тяжелее. Это правда?

— Он злокачественнее и быстрее развивается. Женщины психологически меняются очень быстро и в худшую строну. Становятся агрессивными, эгоистичными, становятся тварями в прямом смысле этого слова. Женский алкоголизм — это страшная вещь, страшнее, чем мужской. Это все бытовые преступления. У меня был случай, я никогда этого не забуду. Июнь 2011 года, я была председателем судебной наркологической экспертизы. Мне привезли из СИЗО молодую женщину, но она уже такая — измененное лицо, отекшее. Читаю уголовное дело: развелась с первым мужем, остался ребенок, пятилетний мальчик. Сошлась с сожителем, жили долго, пили вместе. А потом он ушел к другой женщине. А когда она его спросила, почему, он ответил, что ему мешал ее ребенок. Она взяла подушку и задушила сына. Вот такие твари, способные на все, — это и есть женский алкоголизм…

— А подростки-алкоголики в каком возрасте к вам попадают?

— В 17 лет — и мы уже можем видеть алкоголиков, не раньше. А пить могут начать и с десяти лет. Но в основном это дети-сироты с тяжелой наследственностью. У них нет примера, на кого равняться. Нет жизненного опыта. Но есть и хорошие примеры, когда ребенок может жить в семье алкоголиков и быть нормальным, с мозгами.

— Правда ли, что если попал к вам, то на работу больше нигде не возьмут?

— Наркологическая служба сейчас ужесточилась. Даже если идешь к ИП дворником, нужны справки из учреждений, в том числе и из нашего. Если человек состоял у нас на учете — это клеймо на всю жизнь. Документы у нас хранятся 75 лет! Естественно, родители пытаются сами решать проблемы, особенно с алкоголем. С наркотиками быстрее обращаются. Вот недавно на консультации были мама с сыном, она заподозрила его в употреблении наркотиков. Мать категорически настаивала на постановке сына на учет, чтобы он ходил к нам, сдавал мочу. Чтобы все было жестко, официально. У меня такое было впервые. Ведь даже не было официального подтверждения, что сын принимает наркотики. Но, как правило, родители не пытаются привести ребенка даже на консультацию. Вот недавно приходил молодой человек на комиссию. Карточку подняли, а он у меня в 2000-х лежал в подростковом отделении. Я ребятам всегда говорю, что им не будет всегда по 15 лет. Когда стукнет 25−35, поумнеете, но галка-то уже будет стоять. Либо вы умрете.

— Если доказать зависимому человеку, что наркотики, алкоголь не имеют конечной цели, ему расхочется их употреблять? Он остановится?

— Нет, конечная цель есть — это смерть, «однокомнатная квартира» полтора на два метра. Это пропасть, из которой мало кто выбирается. Единицы могут вытащить себя сами, как Мюнхгаузен за волосы из трясины. Но нет ни одного случая, чтобы в смертельном диагнозе стояло: «Хронический алкоголизм» или «Наркомания». В причинах смерти мы идем как сопутствующие заболевания.

Официальный сайт города Череповца

Прикрепленный файл	Размер
Число алкоголиков и наркоманов в Череповце	61.35 кб